Том 4. Стихотворения - Страница 25

Он жаждет и точит, он хочет всего.
Добросил залы он из дальняго стана,
Во всем лукоморьи созвучья – его.
И вдруг утоленье. Пронзает услада.
Сверши назначение крови своей.
Пролей, если нужно. Чужую – не надо.
Но в мире свершений – своей не жалей.

Неотцветающая синь

Как стих расскажет красоту,
Чей вечный смысл неисчерпаем?
Стрижи летят, и налету
Свистят, а мы внизу внимаем.
Чем манит остро-четкий свист?
Мы с ним и в нем – на вольной воле,
И самый нежный аметист,
Сквозясь, цветет в небесном поле,
Как мысль расскажет Океан?
В себе раскрыв окно прогалин
И сказкой став далеких стран,
Чей зов и весел, и печален.
Духовным оком ластись к сну,
Который снится богоданно,
И, чуя свежую волну,
Пропой мгновенье, с ней слиянно.
Чрез весь простор поет она,
Из края в край спешит певунья,
Сродни ей цельная Луна
И тонкий очерк Новолунья.
Она качает светотень,
И сколько звонких этих вестниц,
И в каждой новая ступень
Всходящих – падающих лестниц.
Все то же Солнце в вышине,
Что в первый час, на ранней грани,
И спит Лемурия на дне,
Спит Атлантида в Океане.
Все та же синь перед тобой,
Что уводила Одиссея,
Все той же сказки голубой
Неистребимая затея.
Закинь свой невод поверней,
И сеть, сплетенную лукаво,
Из бездн исторгни, – видишь, в ней
Добычи плещущая слава.
И, если жаждешь взять свое,
В ней диво-рыба попадется,
Увидишь, взрезавши ее,
Что древний перстень в ней смеется.
Победен светлый смех богов,
Не меркнет светлый лик героев,
От берегов до берегов
Разбег свершений меж устоев.
Мы не свершили своего,
Еще нас давит день вчерашний,
Но – завтра ждет, зови его,
И новый праздник вскинешь башней.
Не о потопших говорит
Тот гул безмерный бездны синей, –
О слитьи в цельность новых плит,
О красоте взнесенных линий.
Когда же наш придет черед,
Свершив, потонем в синей сказке,
Но наша мысль, душистый мед,
Войдет в узор иной завязки.
В той дальней мгле грядущих лет
Переместятся океаны, –
И, горный выдвинув хребет,
Подводныя возникнут страны.

Морской пастух

Морской пастух, брожу безмолвный
По содвигаемой черте,
И в свете дня пасу я волны,
А ночью звезды в высоте.

Отлив смежается с приливом,
Тоска сменяется во мне
Порывом вольным и счастливым,
И в вышнем я тону огне.

Вся малость в сердце спит глубоко,
И, к вечным празднествам спеша,
Не человеческое око,
Тех звезд касается – душа.

К родным потокам тяготея,
Весь прохожу я Млечный Путь,
И знаю, млея и немея,
Что буду там когда-нибудь.

Но, погостив в краях родимых,
Устав скитаться в вышине,
Опять тону я в синих дымах,
В подводных пропастях, на дне.

А ветер взвил мой бич пастуший,
Мой дух, бессонный разум мой,
И Океан ночной все глуше
Гудит вещательно: «Домой!»

Сегодня ночью

Сегодня ночью Океан
Гремел необычайно.
А в сердце – розы дивных ран,
А в рдяном сердце – тайна.
Оно горит, – и вот он, сад
Из огненных растений,
Кругом полночный перекат,
Напевный гул гудений.
Но что мне сердце? Что мне ночь
В беззвездности безлунной?
Что было здесь, умчалось прочь,
Я в музыке бурунной.
Какая там виолончель.
Глубинныя рыданья.
Какой свирели тонкий хмель.
Разгулы труб. Гаданье.
Считает мир. Гадаю я.
Что мыслится там в небе?
В глухие стены бытия
Бьет молотом мой жребий.
Мой молот – быстрый молоток,
Незримый молоточек.
Ведет меня в мой верный срок,
Введет без проволочек.
И в мире царствует разлом,
Пришел к нам век железный.
Вскипай, огонь, бесчинствуй, гром,
Раскройте зев свой, бездны.
Но пусть потопли острова,
Где в честь меня плясали.
Но пусть измяты все слова,
Разбиты все скрижали.
Но пусть вода, но пусть огонь
Мою терзают землю.
Я в вихре звуковых погонь,
Я Океану внемлю.
И в дрожи дремлющих ресниц
Росинка, зыбь в алмазе.
Сквозь Хаос, с грохотом бойниц
Я в неразрывной связи.

Песнь Гаральда Смелаго

(12-й век)

Норвежская баллада

Вокруг Сицилийских я плыл берегов,
Оружие наше блистало.
Мой черный дракон, преисполнен бойцов,
Стремил достающее жало.
Валы рассекая средь ночи и дня,
Все взять я хотел своенравно.
Но Русская дева отвергла меня.

Я бился в Дронтгейме с рядами врагов,
И гуще их были дружины.
На каждый удар был ответный готов,
Меня не сразил ни единый.
Был конунг сражен мной. Бегущих гоня,
Служил мне клинок мой исправно.
Но Русская дева отвергла меня.

Белела вослед корабля полоса,
Нас было шестнадцать, и буря
Раздула, ветрами налив, паруса,
Чело тученосное хмуря.
И бурю на бурю – на битву сменя,
Победу я брал полноправно.
Но Русская дева отвергла меня.