Том 4. Стихотворения - Страница 50

Меж птицами быстрейшая в полете,
Легчайшая из всех, чей образ – крылья.
Из всех живых существ один лишь он
Полет стрелы, любой стрелы, обгонит.
Он весело взлетает с первым блеском
Зари, чтоб ночь скорей, скорей ушла,
Чтоб занялась заря скорей в полнеба.
Он знает тайну всех тропинок гор,
Вершины гор и глубь долин он знает.
С вершин деревьев смотрит высочайших.
И слушает, что в голосах всех птиц.

Чтим Веретрагну мы, Царя Победы!

В восьмой он раз пришел бараном диким,
С красивыми загнутыми рогами.
В девятый раз пришел козлом задорным,
Наметившим красивый острый рог.
В десятый раз явился человеком,
Красивым, светлым, сотворенным Маздой:
Он меч держал, златое лезвие,
С отделкою из многих украшений.
Чтим Веретрагну мы, Царя Победы!
Чтим созданного царственным Агурой,
Чьей властью – смерть, чьей властью – возрожденье.
В ком – мир, и перед кем – свободный путь.
Ему молился с жертвой Заратустра,
Прося, чтоб даровал победность мысли,
Победность речи, дела, обращенья,
Внушал бы победительный ответ.
Создание Агуры, Веретрагна
Дал ключ ему, источник сил мужских,
Дал мощь оружья, в теле всем здоровье.
Дал крепость тела, бодрого во всем,
Дал зренье рыбы Кары, Рыбы рыб,
Живущей глубоко в подводном царстве.
Способной смерить малую струю,
Не толще, чем единый малый волос,
Меж вод Рангхи, чей край лежит далеко,
Чья глубь – тысячекратный человек.

Чтим Веретрагну мы, Царя Победы!

Он Заратустре силу дал мужскую,
Ту силу, что в мужчине бьет ключом.
Здоровье, крепость, и веселость тела.
И зренье, силу зренья жеребца,
Что ночью, в час, когда густеет полночь,
И в час, когда струится дождь и тьма,
Увидит на земле кобылий волос,
И знает, с головы ль он иль с хвоста.

Чтим Веретрагну мы, Царя Победы!

Он Заратустре силу дал мужскую,
Решительность, здоровье, стойкость тела,
И дал ему глаз коршуна, который,
Летая в ожерельи золотом,
На выси девяти пространств, увидит
Обрывок мяса – как кулак, не толще,
При свете, сколько может дать иголка.
Не вся иголка, а конец иглы.

Чтим Веретрагну мы, Царя Победы!

Спросил Агурамазду Заратустра:
«Агурамазда, Дух Благотворитель!
Когда на мне проклятие лежит,
Когда мои враги, что ненавидят,
Скуют волшебность чары на меня,
Какое средство силу ков разрушить?»
Ему Агурамазда отвечал:
«Возьми перо от птицы Варэнганы,
О, Заратустра. Ворона перо.
Ты тем пером натри себе все тело,
И то перо отбросит чару прочь,
Проклятие к врагам твоим откинет.
Кто кость хранит от этой сильной птицы,
Или перо от этой сильной птицы,
Никто его не может поразить,
Его не сможет увидать бегущим.
С ним будет Ворон. Ворон, он поможет.
Он в славе сохранит его, в лучах.
Владыка стран окажется бессильным,
И, хоть убийца, не убьет его,
Пред сонмом войск – его не дрогнут сотни,
А он сразит, и он пойдет вперед.
Все дрогнут перед тем, с кем тайно Ворон.
Та птица мчит все колесницы сильных,
Все колесницы тех, чей меток меч,
Ее влияньем взвился Кави Уса,
Всходя на Небо на престол орлов.
Ее влияньем жеребец несется,
Верблюд бежит, и мчатся воды рек.
На этой птице мчался Траэтана,
Кем был в бою сражен Ази Дагака,
Трехротый, трехголовый, шестиглазый,
И тысячу имевший разных чувств;
Могучий этот, адский Дрог! тот демон,
Губительный для мира и чумной,
Тот сильный Дрог, что создан Анграмайни,
Для гибели вещественной Вселенной,
Чтоб добрую Основу погубить.
Но сам Губитель в битве был погублен,
Крылом тут веял Ворон, Веретрагна.
Храни же, Заратустра, слово чар,
Тебе открытых, для отдачи верным,
От рта до рта пусть чуть они доходят,
Да знаешь ты Победу, Силу, Блеск».

Чтим Веретрагну мы, Царя Победы!

9. После смерти

1

Спросил Агурамазду Заратустра:
«Агурамазда, Дух Благотворитель,
Святой Творец вещественного Мира!
Когда один из верных отойдет,
Что в эту ночь душа его свершает?»

Ему Агурамазда отвечал:
«Близь головы его она садится,
Песнь напевая: „Счастлив человек…“
И возглашает счастье: „Да, он счастлив“.
Кому осуществил Агурамазда,
Сполна, свершенье всех его желаний.
В ту ночь его душа вкушает столько
Блаженства, сколько может мир живущий
Его вкусить». – «А на вторую ночь?»

Агурамазда отвечал: «Садится
Она опять у головы его,
И вновь поет о счастьи: „Счастлив, счастлив…“
И вновь она вкушает наслажденье,
Как только может мир его вкушать».

«А где душа с приходом третьей ночи?»

Агурамазда отвечал: «Все то же.
Она поет о счастьи. Дышет счастье.
Так много счастья, как возможно вынесть».

За третьей ночью, чуть заря зажжется,
Является душе того, кто верен,
Что вот, кругом цветы и ароматы:
Как будто ветер нежно веет с Юга,
Благоуханный ветер, благовонней,
Чем ветры всех иных пределов мира.
И кажется душе: она вдыхает